Человек, впервые оказавшийся в приемном отделении любой больницы в любой точке мира, будет с интересом рассматривать разношерстную публику, собравшуюся в очереди для свидания с полуадекватным к концу смены врачом или вредны медбратом. Конечно, если пациенту повезет, то он напорется на студента, интерна, резидента первого года или молоденькую только что сдавшую свой экзамен медсестричку – все они с большим вниманием выслушают историю, улыбнуться и будут до посинения искать зебру там, где перед ним стоит такой большой и неизменный конь в пальто. Вот только незадача, таких внимательных, обходительных и готовых найти скрытые болезни медиков пациенты не особо любят – неопытные. А вот опытным уже становится практически все равно, для них все происходящее – рутина.
Обыватель мог бы придумать множество разных историй о том, что случилось со всеми этими людьми, но Шону даже не надо было выходить или смотреть на собравшихся. Он готов был дать руку на отсечение, что там на лавочке сидит парень лет двадцати, учащийся колледжа, а хотя нет, что мелочиться-то – гордый студент Колумбийского! Так вот сидит этот дурак сумевший поступить в один из лучших высших школ страны с лампочкой или грушей во рту. Мозги вроде есть и даже результаты экзаменов и средний балл показывают их наличие, вот только на самом деле их нет. Посмотрели полу трезвые все еще подростки ролик на ютубе о том, что вставить в рот можно, а вытащить никак и решили проверить. Ладно еще когда это молодые страдают подобным, намного хуже, когда приезжает компания взрослых состоявшихся мужчин с лампочками во рту. Как после этого верить в людей? Среди всех обязательно есть девушка в пижаме, которая прикладывает лед к глазу или лбу, она «упала во сне с кровати», все именно так и было. Парень, который отрезал себе палец, пытаясь приготовить романтический ужин с предложением для своей девушки, пара наркоманов, который изображают адскую боль на века и, конечно, пара бомжей, пришедшие за едой и душем, а может еще чем, если перепадет. Полный комплект, в котором могут меняться детали, но всегда так или иначе он собирается, как ни крути.
У него был перерыв совсем, как в той рекламе, когда парень посреди дела достает шоколадку садится в красное кресло и объявляет перерыв. Вот только у Шона не было ни кресла, ни шоколадки, зато была свободная койка и кексик, что еще для счастья надо? Пятнадцать минут тишины и спокойствия, но последний Киллорану уже который день только снился. На дворе была весна, а вместе с ней и обострение идиотизма человечества, что приводило к травмам и прочим неприятностям. Одуревшие от тепла и солнца люди, начинали делать то, что точно знали не стоило, например, массового садились пьяными за руль. Услышав давно ставший привычный шум прибытия нового срочного пациента за шторкой, медбрат думал тихо отсидеться, пока мимо него пролетит вся эта суматоха. И главное, только он выдохнул и собрался надкусить свой прекрасный и идеальный черничный кексик, как кто-то крикнул: «Киллоран! Хватит прятаться!». И все, выбора не осталось, возможностей тоже, пришлось отложить сдобу и с траурным видом идти на шум, по дороге натягивая перчатки.
Уходя, он совершенно не заметил, да даже, как-то и не подумал, если честно, что спустя мгновение на его койку посадили девицу в цветастом пальто и шапке с походным рюкзаком. Шон должен был спешить, выключить лишние мысли и работать, как идеально отточенный часовой механизм, успевать вовремя говорить об изменении показателей, подавать нужные инструменты и вводить лекарства. Не задавать вопросов и не спорить, а делать то, что говорят. Спасение одного человека в отделении скорой помощи в среднем занимает от нескольких до десяти минут. В самых худших случаях врачи сдаются спустя двадцать минут, чаще раньше. Кто-то может сказать жестоко и негуманно, но некромантов люди почему-то осуждают, а иногда Киллоран начинал ощущать себя именно одним из них. Вот и в этот раз, кровь вытекала из тела быстрее, чем ее успевали вливать, сердце останавливалось два раза, но они все равно продолжали бороться за жизнь молодого парня на вид лет двадцати пяти, что по нелепой случайности оказался не в том автобусе, не в то время. Его смогли удержать ровно настолько, чтобы отправить в операционную, но все прекрасно понимали, что скорее всего это было все зря. Но зато теперь они могут успеть найти его родственников, дать им надежду, возможность попрощаться, а если сильно повезет, то и договориться об органах. Извечный краеугольный камень медицины. Чтобы спасти кого-то, кто-то другой должен умереть, чьего-то сына или дочь, брата, сестру, любовника нужно пустить на запчасти. Все они медики на самом деле те еще чернокнижники и маги крови, но теперь это зовется наукой, а за нее на кострах не сжигают.
Он вернулся обратно в крови с потухшим взглядом от очередного осознания того, что будущее в этом месте не светит никому ничеого хорошего. Он давно к этому привык, но иногда невыносимая тоска наваливалась. А может быть он просто устал и хотел уже наконец съесть свой кекс, но не судьба. О! Женщины! От них все беды человечества!  Медбрат отодвинул шторку и сделал полшага вперед, когда взгляд его уперся в девицу с медными волосами и, практически уже облизывающую пальцы после его любимого черничного кекса. Казалось бы, ну плюнь на все развернись и сходи в столовую, но это было как-то слишком уж вселенски несправедливо.
- Это был мой кекс, - тихо и трагично сообщил ей Шон. В нем боролось желание придушить дурную даму, чтобы неповадно было, и долг перед обществом, больницей в конце концов клятвами и обязанностями, что он дал и взял на себя. Медбрат внутри победил, поэтому мужчина выдохнув взял в руки карту и бегло прочитал, что там было написано. – Показывайте ногу. Меня зовут Шон, я медбрат и проведу первичный осмотр.

После замечательного «Ой», хотелось забить на все и ударить окаянную чем-нибудь тяжелым, да посильнее. Было в этом слове, что-то безумно раздражающее. Девушки вообще любили его использовать, особенно когда накосячат. Вроде разбила нахрен машину: «Ой, ну… я не специально, она сама». Или, например, выпила весь его запас эля на черный день, и тоже в итоге: «Ой, ну я же не знала!». И почему-то каждый раз после этого замечательного «Ой», виноватым был либо сам мужчина, либо окружающий мир, но никогда та, кто его произносит. И вот, как-то Шон даже не сомневался о том, что девушки этого не замечают сами за собой и не задумываются. И не потому что все бабы тупые по определению, а потому что: «Ой, все!». И уже даже как-то и спорить не о чем и доводов не остается. Вот и сейчас, ударить хотелось, но было нельзя, сарказмом тоже не ответишь – нельзя. Оставалось, только смотреть на это огненно-рыжее чудо, которое явно выпрыгнуло из-какого-то мира, где живут единороги и слушать ахинею про страховку и прочие причины, почему она совсем не виновата.
А потом началось шоу поинтересней всего прочего. Начав почти доверительно шептать, девица задрала, насколько могла в своем состоянии ногу и из ее обуви тут же повалилась какая-то грязь. Как? Почему? Никто даже не обратил на вот это все внимание. Хотя стоило отметить, что пусть от нее и попахивало чем-то вроде костра и спиртом, но все же выглядела Ривер, как гласило имя в опроснике, вполне прилично. Но все равно откуда столько песка? На языке тут же начали вертеться язвительные фразы про старость и прочее, но снова о себе напоминал сборник правил. Нет, конечно, Шон мог высказаться, но вот только если девочка потом напишет обиженную кляузу никто даже утруждаться проверками не станет, просто заставят Киллорана выплатить штраф. Но это-то пол беды, намного хуже могло бы быть то, что его лишили бы его еле заметных и почти тайных привилегий в стиле: «я от вас прячусь, а вы делаете вид, что не видите». А это намного хуже, бегать курить к черту на рога совсем не хотелось.
- Дела, - кивнул Шон смотря на красно-синевато-фиолетовый отек на ноге. Про слона девушка попала в самый точку, ее нога и вправду уже всерьез напоминала ногу несчастного животного. Надев перчатки мужчина очень аккуратно, почти нежно прощупал отек, убедившись в том, что по всем признакам – это был перелом. Конечно, точно он сказать не мог, для этого нужно было сделать рентген, а для этого нужен был дежурный стажер-хирург. Его построить было проще всего. Только Киллоран собирался пойти вызвать несчастного, как девушка решила просить про хобот и вот тут уже сдержаться было невозможно. Серьезно посмотрев на девушку Шон, ответил. – Скоро, боюсь, случай уже совсем запущенный, придется ампутировать или жить с хоботом. Выбор, конечно, за вами, но я вам советую ампутацию. Знаете, сейчас делают совершенно потрясающие протезы, а хобот точно не пойдет к вашим медным волосам. Вы главное никуда не уходите, я сейчас вернусь, только доктора позову, он вам все в деталях объяснит.
Вопрос про смерть был одним из самых часто задаваемых вопросов в больнице. Всем работникам давно уже было на лбу выбить фразу: «Мы все умрем, как не барахтайтесь», но начальство почему-то считало, что так отвечать нельзя. Почему-то фраза нет, ты не умрешь была более правильной, чем честное признание о том, что вообще-то тут медики собрались, а не чудики, сбежавшие из Хогвартса. Все что они на самом деле могли сказать, это то, что у человека нет смертельного заболевания, но что он не умрет? Это могло оказаться действительно ложью, ведь никто не мог гарантировать, что, выйдя за пределы больницы человек не умрет от того, что его сбила машина или на него упало пианино? Задавая вопрос, никто не уточнял о том, как он умрет, а врачам почему-то тоже разрешалось отвечать без уточнений. Вот точно, до того, как их всех засудят какие-нибудь психи. Америка же любит судится со всеми на свете по поводу любой глупости.
- Знаете, я не могу вспомнить случаев, чтобы люди умирали от того, что превратились в слонов, но лучше это уточнить у доктора, - Шон продолжал бы эту клоунаду и дальше, втянув в нее и врача, но этот преданный взгляд зеленых глаз, заставил его повести плечом. – Вы вовремя пришли, у вас скорей всего перелом, но, чтобы точно сказать нужен рентген. Шансы умереть от этого очень низкие даже в самых запущенных случаях.
Мужчина вышел в коридор и к своему счастью тут же около регистратуры поймал несчастного будущего хирурга, который болтал с такой же молодой и зеленой медсестрой, как он сам. Шон фыркнул про себя, он в свое время разрывался между учебой, работой и учебой, речи о личной жизни практически не шло, даже в виде симпатичных коллег. Взяв несчастного за шиворот, он отвел его к занавеске, за которой скрывалась юная жертва слоновьего эффекта.
- Доктор Бартон, это мисс Ривер, - спокойно представил их друг другу Шон и быстро описал недоучке симптомы. Он хотел верить, что парень не успеет придумать зебр в таком простом случае и просто пропишет рентген. Тот же с умным видом осматривал ногу, пока медбрат доставал охладительный пакет из ящика и готовил компресс для отека.
- Лидокоин и рентген, - кивнул доктор Бартон, но заметив, что Шон едва заметно качает головой, начал неуверенно говорить. – Не надо лидокоин?..
- Позвать вас, когда будет готов снимок, доктор? – с добродушной улыбкой серийного убийцы, Шон посмотрел на несчастного.
- Д… да, - тот кивнул и быстро подписав свои назначения в карте сбежал.
- Это холодный компресс, чтобы уменьшить отек. Я сейчас привезу кресло и отвезу вас на снимок, пожалуйста, не надо скакать, ходить, вставать и так далее. Даже на чуть-чуть, даже просто дотянуться до рюкзака, совсем не надо. Хорошо? – Шон говорил с девушкой строго, так же как говорят с расшалившимся ребенком, которого пытаются вразумить, но про которого точно знают, стоит отвернуться он все равно сделает по своему.

- Твою ж мать! – одними губами говорит Шон, потому что кидать в матерную банку двадцатку он совсем не хочет. И без того Киллоран самый главный спонсор дрянного печенья и кофе в комнате отдыха. Он ускоряет шаг, услышав шум и влетает в огороженное ширмами пространство три на пять метров, как раз вовремя, чтобы ему в лицо прилетело нечто. При ближайшем рассмотрении снарядом оказалась довольно страшненькая мягкая игрушка, может лет дцать назад она была еще ничего, но сейчас грязная и провонявшая непонятно чем, с отваливающимся глазом-пуговицей этот кролик больше походил на главного героя дрянного хоррор фильма. Вот уж насколько медбрат был невосприимчив ко всей этой лабуде, но неприятный холодок при виде этой твари все-же появился где-то в районе затылка. Откинув игрушку на кровать, мужчина посмотрел на девушку.
Знал же, что не надо говорить рыжим, особенно девушкам, что делать не стоит. Ведьмы они все своенравные, уж в чем, в чем, а в этом ирландец точно был экспертом. С другой стороны, не предупреди он ее, она же все равно это устроила бы. Вздохнув, Шон еле сдержался от того, чтобы высказать девице все что он об этом думает. Вокруг них уже собиралась публика из парочки интернов, для которых происходящее было в новинку, несчастного пациента с соседней койки и уборщицы, которая цокаем языком ждала, когда сможет убрать все это безобразие. Всего одна девушка, а сколько внимания к ее выходке. Медбрат помог Ривер подняться и сесть обратно на кровать.
- Голова как, кружится? – нахмурился мужчина, аккуратно ощупывая нос, на предмет перелома. К счастью рыжей он был цел, а кровь была видимо от лопнувших сосудов. Приятного мало, но жить с этим точно можно. Но вот почему она упала, кроме своей глупости, да и как умудрилась по дороге стукнуться мужчина не знал. Достав ватные тампоны и марлю, Шон начал аккуратно чистить лицо девушки. Обычно мужчина мало придает значения внешности пациентов. Он запоминает какие-то основные вещи, отличительные черты, обязательно узнает если снова придет, но не рассматривает и особо не запоминает. Слишком их много за одну смену и слишком быстро обычно меняются.
Ривер оказалась не столько красивой, сколько интересной и притягивающей к себе внимание похлеще любой мисс вселенной или какой там титул нынче выдают. Это было удивительно учитывая, что она чертова ведьма и выглядела, как житель картонной коробки. Но Киллоран все же не мог отвести взгляда от серых глаз, из которых исходил свет. Губы были не в как те, новомодные пельмени, которые были у каждой второй в городе, а самые обычные, нормальные и чуть пухлые. Нос может тоже был ничего, но сейчас он больше походил на расплющенную картошку. И самое главное у Ривер были настоящие брови, а в современном мире это большая редкость. Был у нее только один недостаток – цвет волос. Может быть если бы не это, он и поддался бы магии и позвал бы ее на свидание, но после всех своих мучений мужчина твердо решил больше с рыжими стервами не связываться.
- И стоило это чудовище всех мучений? – чуть усмехнувшись спросил мужчина, проверяя реакцию зрачков на свет. О том, что Ривер вставала, чтобы достать откуда-то то чудовище, что лежало рядом с ней и косилось на него стеклянным выпадающим глазом, он даже не сомневался. Стоило проверить сколько лет девушке, а то совсем не хорошо засматриваться в глаза малолеток с игрушками, так можно и до тюрьмы до смотреться. Убедившись, в отсутствии первичных признаков сотрясения мозга или травмы головы, медбрат выдохнул. – Что случилось то? Как вы умудрились такой погром устроить?
Он сделал пол шага от девушки, чтобы не нарушать ее личное пространство без надобности, да и свое хоть чуть-чуть, но обезопасить. Мало ли, может она дикая и набросится на него с кулаками. Всякие личности у них бывают в приемном покое, вон на прошлой неделе, его за руку кусанула милейшая бабушка, которая за пару мгновений до, рассказывала ему как правильно делать яблочный пирог. Мужчина предпочел бы уйти, но идея похалявить под видом наблюдения за пациентом ему нравилась больше, да и как только кровь перестанет идти, девушку надо будет отвезти на рентген ноги. И о самом главном, он конечно, же забыл, присев на корточки Шон, начал аккуратно ощупывать, многострадальную лодыжку слона.

Девушка вела себя словно ребенок, чью любимую игрушку обидели. Собственно, это Шон и сделал, но как-то учитывая, что девице перед ним было далеко уже не три и не шесть, выглядело это как-то комично. А еще она шла какими-то сомнительными красными пятнами, не то стеснялась собственной глупости, не то еще что-то творилось в ее сумасшедшей голове. Как понять в чем причина Киллоран слабо представлял. На самом деле он подозревал, что и сам был бы не сильно рад, если бы кто-то осмелился обидеть его детского друга.
Когда-то давно, когда Шон был веселым, беззаботным темноволосым кучерявым мальчишкой в Ирландии. Он часто бегал по полям недалеко от дома в компании своих лучших друзей, которыми были не только другие ребята, живущие по соседству, но и плюшевый медведь, сделанный из лоскутков заботливыми руками матери. Крэг, а именно так и прозвал его мужчина, по-прежнему жил вместе со своим хозяином. Правда таскать его повсюду за собой, как когда-то в детстве Шон уже давным-давно перестал. Крэг смиренно сидел в одном из кресел, иногда получая пинки от Кэрри, которая то и дело чудом оказывалась в квартире старшего брата. Да, от нее мужчина защищал свою игрушку, но это же старые детские разборки с сестрой, а не истории о том, что игрушке было скучно в рюкзаке. Подобная хрень казалась дикой Киллорану и в пять лет, он всегда осознавал, что его медведь просто медведь из лоскутков набитых опилками. Поэтому, когда кто-то начинал говорить за свои игрушки или рассуждать, что они живые Шон был первым, кто давал несчастному в глаз.
- По-моему это ширма пыталась спастись от вашего нападения, - усмехнулся Шон, совершенно не ожидая того, что произошло следом. Возможно, он как-то неудачно дотронулся до больной ноги, но какого же хрена так сильно дергаться и бить? Девица ударила мужчину со всей силы, которой в таком маленьком и хрупком теле оказалось на удивление много. Вот он делает свою работу, а уже через мгновение ему прилетает пяткой в лоб, и медбрат уже валяется на полу, пытаясь понять, каким гаком он совершил этот кульбит.
И ладно бы на этом все закончилось. Нет. Их видели все. Реально все отделение это увидело, потому что Ривер пищала ультразвуком и, конечно, же окружающие не могли не среагировать на противный звук. Что уж говорить о том, что ширму еще, конечно, никто починить не успел, поэтому Киллорану осталось только закрыть глаза и попытаться притвориться, что он провалился под землю или умер. Чего с ним только не случалось за время работы в отделении, но такой херни за несколько минут? Еще ни разу. От безумной надо было избавляться и чем быстрее, тем лучше.
Демонстративно кряхтя Киллоран поднялся на ноги. Вздохнув, он покачал головой, словно пытаясь отогнать от себя что-то или проверяя функционирует ли еще шея, а потом посмотрел на виновницу своих бед. И как нельзя кстати, она опять смотрела на него своими треклятыми серыми глазами, от которых у него совершенно не получилось оторвать взгляд. Все сознание просто уже верещало внутри него: «ВЕДЬМА! СОЖГИ К ЧЕРТОВОЙ МАТЕРИ ВЕДЬМУ НА КОСТРЕ!!!!» Но сам Шон не шевелился и просто смотрел на нее, пока шум отделения не догнал его и заставил оторваться от Ривер. Будь Шон дураком, который все еще верит в любовь, он бы подумал, что он опять вздумал запасть по самые помидоры на Лэрд. Но Киллоран был достаточно прагматичным мудаком, чтобы после своего прошлого фиаско стараться держаться от всей этой надуманной мишуры подальше. Раз-два дело сделали и разошлись по своим углам, никаких чувств, эмоций и прочего, особенно, никакого вглядывания в чужие глаза. И что ему там только понадобилось?
- Медбрат Киллоран, - мужчина постарался улыбнуться и взяв в руки компресс очень осторожно снова начал прикладывать его к ноге девушке, стараясь в этот раз держаться чуть в стороне. А то вдруг она опять начнет выделывать непредсказуемые движения своей ногой, а ему совершенно не хотелось опять оказаться на полу. Как-то позорно все это было. На пейджер пришло сообщение, что их очередь подходит и пациентку пора было везти в кабинет, Киллоран улыбнулся и посмотрел на Ривер. – Но вы можете звать меня просто Шон. Нога сильно болит? Отек стал меньше, но как-то он медленно это делает. Сможете пересесть в кресло, чтобы доехать до рентгена? Чудовище можно будет взять с собой, но придется оставить со мной за дверью. Обещаю его не обижать, если он не будет нападать на меня, как вы.

Тяжело иметь дело с детьми. Это Шон усвоил первым делом, только устроившись на свою первую подработку медбратом в университетской больнице. Дети – это сущий ад, вечно лезут куда не нужно, делают, что просят не делать, носятся и кричат. Со временем мужчина научился с ними общаться и находить общий язык и даже терпеть, все их выходки. Но что делать, когда перед тобой сидит взрослая, давно уже сформировавшаяся девушка, а ведет себя то как пятилетний ребенок, прижимая к себе плюшевого кролика, то заливается краской словно влюбленная пятнадцатилетняя девчонка. К такому его никто и никогда не готовил. Нет, он встречал кадры и похуже, чего только стоили старики со всеми их заскоками, жалобами и желаниями? Но они были просто стариками, которых подводило зрение, разум и банальное одиночество.
Киллоран был уверен в том, что у них худо-бедно начало получаться. Ривер отложила своего монстра в сторону и даже бодро перебралась в кресло-каталку. Видимо последнее фиаско произвело на нее впечатление и она, как это бывает с детьми, решила начать вести себя «хорошо». Радоваться было совершенно рано, стоило им проехать пару метров по коридору, как у девушки снова заиграло детство в известной части тела.
- Нет, - попытался было отрезать медбрат и, честно говорят, соврать, конечно, когда была возможность они и не такое тут устраивали. Случалось не часто, зато было весело и травмоопасно. Пока мужчина пытался сформулировать Ривер, что этого делать совсем не стоит и что ее ноге может стать еще хуже, та уже успела вырваться. Держал же вроде крепко, а может успел зазеваться и ослабил хватку, но это уже было не важно. Шон остался стоять на месте и с ужасом наблюдал, как Лэрд неслась по коридору на большой скорости. И ладно бы она просто прокатилась, изобразив из себя Шумахера на каталке, нет, как на зло на ее пути оказался мокрый пол. А дальше все было, как в странных историях и рассказах про ужасные аварии. Неуправляемый занос и неудачливый водитель вылетает со своего места и остается лежать на земле. В реальной аварии девушку, скорее всего убило бы, но здесь в худшем случае она могла бы разве что заработать несильное сотрясение мозга. А учитывая ее прошлое падение с кровати, то это было маловероятно. Ее черепушка похоже была крепче, чем казалась.
- Я хотел сказать, что так делать не стоит, потому что может получиться вот это, - вздохнул Шон, подходя к девушке и помогая ей вернуться в кресло. Он не смотрел на нее с укором или разочарованием. Он не собирался на нее ругаться, все-таки деве уже точно не пять лет, Киллоран проверял в карте. Такое здесь происходило время от времени, поэтому остальные работники больницы мало обращали на них внимание. Ривер была его пациенткой и его проблемой, остальным хватало своих забот. Усадив девушку, Шон отвез ее чуть в сторону от прохода и снова начал осматривать ногу. – Не ушиблись?
Убедившись, что Лэрд в относительном порядке и все еще опасаясь движений ее ног, Шон медленно выпрямился и даже ободряюще улыбнулся. Ничего, и такое бывает, страшного не случилось. Взявшись снова за ручки, в этот раз мертвой хваткой, он направил каталку в сторону нужного крыла больницы. Подъехав к кабинету рентгена, он устроил девушку, а сам встал рядом.
- Голова не кружится, не болит? – он снова участливо решил поинтересоваться у девушки ее состоянием. Часто травмы и сотрясения мозга проявляются далеко не сразу, особенно, если человек находится в сильном нервном состоянии. А красные щеки выдавали волнения Ривер с потрохами. Он совершенно не принимал их на свой счет, не привык к такому вниманию, особенно в своем нынешнем состоянии. Раньше он еще мог произвести впечатление на девушку, а сейчас даже в рабочей форме, Киллоран больше походил на забредшего в больницу бомжа, чем на нормального работника. А может быть это было просто его собственное впечатление от своего вида. Вряд ли бы его стали держать здесь, если бы все было так плохо. Он снова присел рядом с девушкой, словно пытаясь проверить, что с ней все хорошо, на деле же его больше интересовали ее глаза. Эти огромные, чертовы, серые глаза, которые так и манили по непонятным причинам. Кажется, Шон опять что-то важное хотел сказать или уточнить, но вместо этого вылетели слова, которые так не кстати вертелись на языке. – У вас очень красивые глаза.

Шон Майкл Киллоран никогда не отличался романтизмом или умением делать комплименты. Специальные ли или случайные ли, но они всегда либо были из набора дежурных: «Да, на тебе красиво сидит платье, пошли уже!», «Нет, ты не похожа <вставить нужное слово> в этом свитере, пошли уже!» и прочее, либо были констатациями правды. Последнее случалось реже, девушки, как известно, плевать хотели на правду. Им главное же, чтобы им сказали, что они хорошо выглядят, выбрали туфли, но они все равно наденут другие и так далее. Шон никогда этого понять не мог, даже после долгих лет наблюдений за тем, как мать и сестра, а позже и невеста крутятся перед зеркалом. Отдельно мужчина научился прикусывать язык и не говорить ничего малознакомым девушкам. Многократные напитки, оказавшиеся на его лице, хорошо его этому научили, намного проще им просто улыбаться и рассказывать какие-то небылицы. Ведь женщинам только и надо, что вешать лапшу на уши.
Вот и сейчас сидевшая перед ним девушка явно была в полном замешательстве от того, что случилось. Не меньше самого Шона и оба они явно не знали, что делать с этой дурацкой фразой, которая у него вырвалась. Киллоран почти видел, как мысли мечутся в ее голове, в его творилось ничем не лучше. Попытка превратить все в шутку могло стоить ему дорого, да и как-то отказываться от своих слов он не привык, но выкручиваться и спасать ситуацию надо было. И пока Шон почти молился уже о том, чтобы их позвали в кабинет, ведь ничего путного в его голову все равно не шло.
Первой опомнилась Ривер, высказав слова благодарности. На этом им бы и закончить, что Киллоран и собирался сделать, но Лэрд как оказалось и тут не могла обойтись без приключений. Засыпав несчастного вопросами, она умудрилась со всей дури въехать ему в лоб лбом. Шон не ожидал от пациентки такой прыти и не смог удержать равновесия, от чего отлетел почти до противоположной стенки, благо та была не далеко в узком больничном коридоре. Шон потирая место удара медленно поднялся и встал около нее, отвернувшись в сторону. Лэрд же кажется попыталась прикинуться мертвой или что-то в этом духе, но старалась не привлекать к себе лишнее внимание. И что он только что увидел в ней? Они знакомы всего пару часов, а от нее только одни проблемы. Не девушка, а тридцать три несчастья какая-то. Никакие глаза не могли этого исправить.
На удивление, в самом кабинете рентгена или в ожидании результатов ничего страшного не случилось. Правда Шон от греха подальше ждал ее в коридоре, предоставив лаборантам самим разбираться с девушкой, но все остались живы. К счастью на деле у Ривер оказался простой вывих, который сам мужчина мог легко вылечить и отправить ее на все четыре в стороны, надеясь, что она больше никогда не вернется.
- Сейчас будет немного больно, но быстро пройдет. Не дергайтесь и не прыгайте, - Шон вздохнул, взяв ногу девушки, когда они вернулись обратно в приемный покой. Ему надо было просто вправить ноги и наложить повязку, но учитывая все, что в прошлый раз, ему заехали этой самой ногой, ему стоило быть осторожней. Сколько раз он уже это делал в своей жизни не сосчитать, но сейчас боялся больше, чем даже в первый раз. Выдохнув и собрав все мужество в кулак, Киллоран одним давно отработанным движением вправил ногу и отскочил. Ну, так, на всякий случай. Убедившись в том, что новой бурной реакции не последовало, мужчина, достал лангет. – Вот и все, теперь я зафиксирую ногу, вам надо будет наносить на ногу согревающую мазь и еще можно делать теплые компрессы. Снимать все можно не раньше, чем через две недели и когда совсем пройдет боль. Если этого не случится, то надо вернуться и показаться еще раз.
Шон написал на листке название лекарства, которое было нужно девушке и заполнив документы о посещении отдал нужные листы Ривер. Улыбнувшись девушке, мужчина хотел было с ней попрощаться и попросить быть осторожнее. Ей, явно бы это не помешало, когда к ним заглянула одна из медсестер и сообщила, что к ним едет травма.
- Мне нужно идти, превращение в слона мы остановили, так что бояться вам точно нечего. До свидания, - напоследок зачем-то глупо вспомнив, про их разговор про слоновью ногу, Шон сам смутился и побыстрее ушел. Это должно быть все от потрясения и от того, что ему зарядили в лоб со всей дури. Иначе откуда это вот все вообще взялось?

Девушка с огненными волосами, большими серыми глазами и маленьким плюшевым чудовищем, должна была бы довольно быстро вылететь из головы Киллорана, но почему-то совершенно не собиралась этого делать. Обычно в память въедались только постоянные пациенты вроде миссис Каплан, которая приходила по три раза на неделе, потому что опять запуталась в таблетках и помочь ей мог только тот черноволосый, кудрявый медбрат, иногда она называла его Шончиком. Мужчина скрежетал зубами и пытался выдавать оскал за улыбку, но терпел. Смысл спорить со старой каргой, которой льстит его внимание и забота, пусть даже это просто его профессиональные обязанности. Киллоран честно пытался пару раз сбагрить ее другим интернам, медбратьям, да хоть охранникам, но все они были не тоже самое, что он. Так что женщина дулась, огрызалась и ругалась со всей больницей, пока к ней не приходил мужчина. Пару раз, из-за этой стервы, его даже на выходных просили зайти.
- Как ваши дела, миссис Каплан? – привычно устроившись на табурете, мужчина занялся простой задачей по сортировке лекарств в таблетнице и по нужным банкам. Никто даже не сомневался в том, что женщина все это устраивает, каждый раз специально. Но кто же с ней спорить то будет, особенно учитывая, что волноваться пожилой даме было нельзя.
- О, Шончик, называйте меня пожалуйста Сиси, я еще не настолько стара, чтобы вы ко мне обращались так официально. Да, и мы знакомы уже сколько времени, давно пора перейти на имена, - женщина расплылась в довольной улыбке, а подключенный монитор, тут же показал, что ее пульс чуть увеличился. И за какие хреновы заслуги он так нравится старушкам. Нет бы за ним молодые девицы табунами ходили, хотя и на последних он не так, чтобы сильно жаловался, но можно было бы и больше женского внимания. – У меня все по-старому. С моей жизни уже давно ничего не меняется, Шон. А у тебя как дела? Нашел себе невесту наконец?
- Нет, - Киллоран покачал головой. И что с ними такое, почему всех так сильно волнует вопрос его девушки. Словно родной матери было мало, так еще и вон список желающих принять активное участие в процессе выбора его спутницы жизни только и делал, что множился. Единственный вариант – это отшучиваться от всех этих нападков и делать вид, что ничего такого и не происходит. Поэтому Шон игриво посмотрел на старушку и улыбнулся. Он заранее знает, какой будет ответ, но это ведь тоже часть игры. – Может, вы за меня выйдете, Сиси?
- Вот же глупый мальчишка! – тут же кокетливо рассмеялась женщина, а монитор снова показал скачет в сердцебиении. Киллоран одним глазам следил за монитором, раз уж миссис Каплан пришла, то последить за ее сердцем лишним не будет. – Тебе молодую надо, чтобы приключения, чтобы интересно было, чтобы сердце останавливалось и дыхание перехватывало от одного взгляда на нее, а ты сидишь тут и со старухой возишься. У нас уже все это было, Шон, а тебе пора. Чай так и умрешь одиноким и ворчливым дедом. Знаешь сколько я таких повидала? Не сосчитать. Не надо тебе таким быть, ты слишком красивый для этого.
- Эм… спасибо, - неуверенно отвечает мужчина, не совсем понимая, как реагировать на подобный совет-комплимент. Хотя, кем-кем, а сварливым дедом он точно станет. Достаточно было вспомнить отцов его родителей, те еще пироги были. Закончив с таблетками, Киллоран встал. – Вот и все, и не забывайте в маленькой таблетки, которые надо пить перед сном, а в большой те, которые надо принимать с едой. Я написал инструкцию и поставил вам в телефон напоминания с тем, как выглядит таблетка, которую надо принять. Хорошего вам дня, Сиси.
Шон вышел в коридор аккуратно в тот момент, когда в коридор въехала новая каталка с пациентом. Он едва успел дойти до поста, чтобы оставить карту миссис Каплан, как ново прибывшую, корчившуюся от боли девицу тут же повесили на него. Да, ладно, неужели никто другой не мог заняться простым отравлением, всего то и делов – промыть желудок, да поставить капельницу.
- Рассказывайте, - Шон подошел к парамедикам, которые тут же начали говорить анамнез девушки. Киллоран посмотрел на Ривер, только после того, как ему назвали ее имя. Сомнений быть не могло, это была та же самая рыжая девица, которая в прошлый раз свой заход пыталась его избить. Собственно, и в этот раз она не стала отступать от своей традиции, ей явно поплохело с новой волной и до того, как Киллоран успел отскочить содержимое ее желудка оказалось на нем. Какая прелесть. Девчонки на посту, начали тихо хихикать при виде этой картины, на что мужчина скорчил им недовольную мину и стянув с себя футболку кинул ее в их сторону. – Везите в третью смотровую, я сейчас, только переоденусь.
Надо было отдать должное его коллегам, они не собирались оставаться в долгу и вместо нормальной верхней части формы, специально для него нашли футболку из отделения педиатрии. Розовую с разноцветными звездочками. Закатив глаза, Киллоран натянул ее зыркнув на девушек, давая всем своим видом понять, что они за это еще поплатятся.
- Мисс Лэрд, меня зовут Шон Киллоран, - медбрат пришел в тот момент, когда девушку перекладывали с каталки скорой помощи на больничную кровать. Прихватив по дороге лоток, он подал его девушке. – Как ваша нога? Лучше? Сейчас я поставлю вам капельницу, чтобы у вас не было обезвоживания, а потом промоем желудок и вам станет лучше. Если вам опять станет плохо, воспользуйтесь, пожалуйста, лотком.

Она опять обозвала его медсестрой, что вызвало тихие смешки от остальных, кто крутился вокруг девушки. Теперь ему не забудут этот день еще очень и очень долго. Мало ему было футболки, теперь ближайшую неделю ему будут звать именно так. Вздохнув, он лишь покачал головой и во время менял лотки, когда девушку снова и снова выворачивало. Приятно в таком состоянии мало, как в прочем и даже просто находиться не сильно хочется, но работа есть работа.
- Убей меня, - Ривер схватился за руку Шона так сильно, что у того потом будут синяки. От боли мужчина склонился к ней ближе и снова потерялся где-то в глубине ее серых глаз, которые были полны боли. Шон вряд ли мог сосчитать сколько раз за все время работы он слышал мольбы об убийстве, сколько раз его проклинали, когда он отказывался, сколько раз он был на грани того, чтобы случайно ошибиться с дозой, но всегда что-то удерживало его от рокового шага. Сейчас же Киллоран был готов схватить скальпель и облегчить таким странным образом страдания девушки. К счастью, всех, здравый разум победил и отцепив от себя девушки, Киллоран лишь покачал головой в ответ.
В промывании чьего-то желудка нет ничего интересного или приятного. Скучный и отвратительный во всем процесс, который нужно повторять снова и снова. От одной монотонности сего действа хочется повеситься, одно всегда радовало, занимает не так, чтобы сильно много времени. Закончив со всем, Киллоран выгнал остальных и поменяв девушке постельное белье, которое конечно же было все изгваздано в процессе, аккуратно подоткнул ей одеяло. Девушка кажется уснула, едва ее голова снова коснулась подушки. Усмехнувшись, Шон переписал ее показатели из монитора в электронную карту и тихо вышел, чтобы не мешать отдыхать.
К удовольствию Шона эта смена была на удивление тихой и спокойной. Вслух об этом никто не разговаривал, потому что стоило только признать факт такой смены, как тут же что-то должно было бы случиться. И по своему опыту Киллоран мог сказать, что это проклятие, преследующее врачей суля по всему по всей стране. Поэтому отпустив остальных девчонок пить чай в ординаторскую мужчина, сам провел обход и, усевшись в одно из кресел на сестринском посту, закинул ноги на стол. По-хорошему, он должен был следить за тем, что ц всех мониторы показывают нормальные показатели, что никому не нужна помощь и позвать остальных, если, когда к ним привезут кого-то на скорой. Один несчастный резидент первого года бегал по отделению в попытке помочь одному пациенту (откровенному наркоману) о чем парню решили не говорить. Шон уже даже почти начал верить, что парнишка не даст больному обезболивающие, а так поймет, что тот притворялся. Правда, пока тот пытался порываться сделать дорогостоящее обследование, что ему спокойно и почти устало не давал делать медбрат.
Сняв с руки веревочку, мужчина начал привычно играть в паутинку сам с собой, снова и снова тренируя ловкость пальцев. Это была старая привычка еще с университетских времен. Прикрыв глаза, он вертел в руках веревочку и поэтому не заметил сразу, что в одной из палат показатели резко упали, словно у больного отключилось резко сердце. Мониторы обычно ставятся в беззвучный режим, если пациент поступает с чем-то простым, вроде пищевого отравления, поэтому из импровизированного транса Киллорана не смог вывести даже противный писк, но зато с этой задачей справился последний оставшийся врач в отделении, у которого появилась идея, что пациенту нужно сделать КТ.
- Не нужно ему КТ, Рик, - вздохнув Шон открыл глаза и нахмурился. Монитор Ривер мигал красным цветом и сообщал об остановке сердца. Вряд ли это действительно случилось, скорее всего гиперактивная пациентка проснулась. Почувствовала себя лучше и снова решила куда-то отправиться. Но как бы там ни было проверить он был обязан. – У него нет страховки и нет денег оплатить такое дорогостоящее исследование. Нет причин и симптомов для КТ, сам посмотри на его кровь, с чего ты решил, что нужно КТ? Хочешь что-то сделать, сделай простое УЗИ.
Закатив глаза, Киллоран уверенным шагом направился в сторону палату Лэрд. Он вошел, как раз в тот момент, когда девушка пыталась с самым невинным видом устроиться обратно в постель и сделать вид, что ничего и не случилось. Вот только мигающий рядом с ней монитор выдавал ее с потрохами.
- Если вам нужно было достать очередного монстра из рюкзака, то стоило меня позвать, - едва заметно улыбнулся мужчина и первым делом надел на палец девушки датчик пульса. Выудив из кровати иголку от капельницы, он покачал головой. Конечно, девушке и в голову е пришло сначала перекрыть трубку, а потом уже выдергивать шприц. – Как вы себя чувствуете?
Шон легко подхватил Лэрд на руки и пересадил в кресло, вместе с одеялом, из которого тут же выпала шоколадка. Подняв ее он усмехнувшись покачал головой и протянул обратно девушке.
- Между прочим, вам от него сейчас скорее всего опять станет плохо, - выпрямившись, мужчина с совершенно невозмутимым видом начал перестилать белье. – Как вы отравились?